Стояло жаркое лето. Во всех улусах закончился ысыах. Люди стали собираться на сенокос. В это время в глухой тайге произошла трагедия…
Медведица с медвежонком бродили по берегам реки Алдан в поисках травы и ягод. Медведица-мать набрела на густые заросли смородины. Пока суть да дело, задержалась дольше обычного. А когда вернулась к медвежонку, застала страшную картину: два волка доедали её малыша. Жестока природа. Вне себя от ярости она набросилась на хищников. Не видя ничего перед собой, рыла мощными лапами землю, крушила деревья, но серые разбойники ушли безнаказанными. Медведица долго плакала над останками малыша. К родному запаху ребенка примешался острый запах крови.
Каждое лето выезжала на алас одна семья. И случилось так, что сенокосные угодья находились недалеко от места разыгравшейся трагедии. Что случилось в сердце или в голове дикого зверя, точно никто и не скажет, но оказалась медведица рядом с временным жильём человека. Набухшие груди больно ныли под тяжестью молока, но, не двигаясь, присматривался зверь к движению в лагере сенокосчиков. Оказалось, что взрослые все на лугах. Ходит одна старуха и разводит дымокур от гнуса. А невдалеке сидит на траве годовалый малыш и играет камушками да веточками. И показалось медведице, что это ее малыш, медвежонок, сидит и играет.
Материнский инстинкт прошил медведицу от макушки до последнего коготочка! Начала она тихонько подкрадываться к ребенку. Ребенок, никогда не видевший зверя, своими невинными глазками без страха удивленно разглядывал её. В два прыжка медведица оказалась рядом с малышом, схватила зубами за штанишки и помчалась к лесу. Вот тогда ребенок, от страха ли, от резкого ли движения, заплакал.
Услышав громкий плач, бабушка встревоженно обернулась, да было уже поздно. Дикий зверь с ребенком в зубах исчез в лесу. Вскоре и плач ребенка затих в таёжной глуши.
Медведица долго бежала по лесу. Решив отдохнуть, остановилась было, но ребенок очень громко плакал. Тогда горячим языком облизала она лицо малыша в надежде успокоить его. Немного отдышавшись, осторожно перехватив зубами ребенка за лямки штанов, пустилась в дальний путь. Лишь к вечеру остановилась она в глухом месте. Удобно расположившись, обняла уставшего ребёнка и, прижав к себе, дала ему грудь. Напуганный голодный малыш прижался к теплу и, наевшись, крепко уснул, посапывая во сне. Смотрела медведица на спящего, крепче прижимала к себе и лизала солёное от слёз лицо. И в душе дикого зверя воцарился покой.
А в лагере сенокосчиков началась паника. Мужчины, вернувшись с косьбы, сразу кинулись в лес на поиски, но ничего не нашли. Поиски продолжались изо дня в день. Люди, обеспокоенные нападением дикого зверя, обошли всю округу, но кроме следов в лесной грязи ничто не указывало на драматические события. Как ни страшно звучало для родителей, все пришли к выводу, что медведь съел ребёнка, и решено было прекратить поиски.
На следующий день после исчезновения человеческий детеныш уже сам шел за огромным диким зверем. Медведица неторопливо двигалась, время от времени оглядываясь назад, чтобы удостовериться, что малыш не отстал. Набредая на богатые ягодой, орехами или съедобными кореньями места, от души жировала, зная, что ребёнку необходимо молоко. Малыш несколько раз в день припадал к груди новой мамы. Питался он и тем, что она находила для него. Кроме ягод шиповника, голубики и смородины, в рационе лесных скитальцев стали появляться утята, не вставшие на крыло, и «зазевавшиеся» зайцы. Медведица поступала с ними просто – сдирала одним движением шкурку и начинала есть, непременно оставляя самые лакомые куски «сыночку». С середины августа еды стало больше, комаров меньше, но и ночи становились холоднее. К этому времени медведица вырыла глубокую берлогу в сосновом бору. Устлала дно травой и мхом. Проводили мать с «сыном» холодные ночи в тепле новой берлоги. А днём они всё так же ели ягоды и привольно бродили по лесу. Ребенок уже научился быстро бегать за медведицей.
Однажды осенью послышались выстрелы — люди стреляли во всполошившихся зайцев. Так, шумя и стреляя, прошли они мимо берлоги. Медведица с ребёнком, затаившись, смотрели на этот вооруженный парад. Потом медведица обернулась и в одобрение того, что он не шумел, лизнула малыша в лицо. Малыш радостно ей улыбался.
Наступили холода, выпал первый снег. Ребёнок впервые увидел свои отпечатки босой ноги на снегу и, играючи, удивленно всматривался в них долго-долго. Вскоре залегла медведица в берлогу, и ребенок тоже спал долгое время в теплых объятиях новой матери. В берлоге темно, хоть глаз выколи. Проснётся мальчик, пососет грудь медведицы, посидит немного в тишине да во тьме — и обратно спать.
Поздней осенью один охотник в поисках пушнины набрёл случайно на берлогу. Собрав ватагу из четырёх человек, решили добыть зверя. И вот подъехали на санных лошадях к заветному месту. Лошадей привязали подальше. Срубили пару жердин и, подойдя к берлоге, ловко засунули их внутрь. Медведица, рыкнув грозно, сунулась было из берлоги, но встретив залп выстрелов в грудь, упала. Горячая кровь окропила снег. Вдруг из тёмной глубины послышался детский плач. Охотников будто приморозило на месте. В одно мгновенье пронеслось перед глазами множество страшных лесных рассказов о чудовищах и небывалых существах. И вспомнил кто-то, что прошлым летом пропал мальчик. Переглянулись охотники между собой: «А вдруг?» Переборов страх, обвязали самого шустрого веревкой и спустили во тьму. Задыхаясь в тяжелом запахе берлоги, в потемках еле нащупал охотник голого мальчишку. Мальчик, хоть и мал, да сильно кусался и брыкался. Как только выбрались они на свет, старший из охотников завернул ребёнка в овчинный тулуп, отнёс к саням и повёз к родителям. Оставшиеся принялись за разделку добытого зверя.
Ребёнок на первых порах дичился людей. Не мог ни есть, ни спать. Очень страдал, страдали и родители. Но со временем освоился, стал играть с соседскими детьми. Говорить, правда, начал с некоторым опозданием. Прошли годы. Вырос мальчик. Окончил школу ни шатко ни валко. Затем в родном совхозе долгое время работал трактористом. Женился, детей завёл. Стал передовиком сельского хозяйства. Ничем не отличался от обычных людей. Вот только не охотился никогда на медведей, и ни сала, ни мяса медвежьего не ел. За глаза люди его называли «Роман из берлоги».
Роман до сих пор жив. Сейчас ему за 70 лет.
Пантелеймон ДАРБАСОВ Мегино-Алдан, Томпонский улус
Литературный перевод Станислава ГЕРМОГЕНОВА
ОНА+