Где-бы я ни была, я всегда стараюсь встретиться и поговорить с людьми старшего поколения. Именно в них содержится мудрость времен и история тех мест. К своей радости во время поездки по Колыме мне удалось не изменить своей привычке. С Дмитрием Николаевичем Бегуновым мы встретились в доме-музее Семена Курилова, известного юкагирского писателя. На первый взгляд Дмитрию Николаевичу никак не дашь 70 лет, у него даже морщинок на лице практически нет. И только послушав его рассказы о давних временах начинаешь осознавать, что перед тобой сидит человек, свидетель многих эпохальных изменений, которые произошли с нашей страной и на севере в частности во второй половине 20 и начале 21 века.
Счастливое тундровое детство
Наш герой по национальности юкагир, ему 72 года. За свою жизнь он успел поработать оленеводом, инструктором райкома партии, начальником управления сельского хозяйства Нижнеколымского улуса, директором cовхоза «Березовка». Дмитрий Николаевич является почетным жителем Нижнеколымского улуса, кавалером ордена «Почетный знак», отличником сельского хозяйства РСФСР, обладателем золотого знака ВЛКСМ. Вот как он описывает свое детство:
- Смело могу утверждать, что мое детство было счастливым, и в этом очень большая заслуга тундры. Родился я в стойбище оленеводов, и вырос среди оленей в бескрайней тундре. Многие думают, что жизнь оленевода — это постоянное выживание, что это очень трудно, но это совсем не так. Развал у нас начался после прихода различных технологий, до этого мы жили в единении с природой, подчиняясь его законам. «Эх, поехать бы куда-нибудь, заняться бы чем-нибудь другим», - в детстве я ни разу ни от кого не слышал подобных слов.
Северная природа сурова, только умение, сноровка, опыт многих поколений помогли нам приспособиться к этой земле. Каждая хозяйка у нас умела шить. Наша мама всем детям шила курточки, одеяла из оленей шкуры. Кроме повседневной одежды у нас были и наряды на выход, конечно тоже все из оленей шкуры.
Вечером, к моменту, когда мужчины возвращались из стада, женщины готовили спальные места в маленькой юрте, которая находилась внутри основного жилища. Закрывали все щели, на землю кидали шкуры, и становилось там так тепло, что мы, дети, бегали спокойно нагишом, и это было зимой. Все мы там и спали, согреваясь собственным теплом. На утро, когда все уходили на работу, матери нас одевали и выпускали во внешнюю юрту. Каждые три-четыре дня женщины сушили и чистили все шкуры, которые были во внутренней юрте. Вот таким образом мы зимовали. Во время пурги, никто не выходил наружу.
В детстве каждому ребенку давали олененка для воспитания. Мы все с ними возились и как-то даже не замечали, как сами становились опытными оленеводами. Никто о другой жизни в те годы и не думал.
Мы не знали, что такое болезни
Как и любые дети, мы не сидели на месте, все время бегали то там, то тут, совершенно не скучали. Питались постоянно свежим мясом, не знали, что такое голод. В детстве у нас был деликатес из оленьего молока. Оленеводы, подоив оленя своими губами, собирали молоко в специальную посуду, изготовленную из оленьего желудка, затем его подвешивали сверху юрты. Через какое-то время, после ферментирования получалось очень вкусное и сытное блюдо.
Сейчас, наверное, люди думают, что молоко, которое было выдоено губами другого человека, это нечто несъедобное, но мы в то время на это внимания не обращали, да и болезней никаких у нас не было. Я только в зрелом возрасте, когда сахара много стало, узнал, что такое зубная боль. Не помню, чтобы кто-то простужался и даже кашлял. Если люди и умирали не своей смертью, то причиной в основном выступал аппендицит либо какие-либо травмы.
О блохах и вшах и не слыхали. Мы конечно не мылись так часто, как сейчас, и кожа у нас покрывалась чем-то похожим на воск. Мыла так такого у нас не было, а если нужно было, то мать садила нас перед огнем и натирала оленьим жиром. Вот сейчас понимаю, что это и была наша защита от всяких болезней. Нынешние люди слишком часто моются, из-за этого у них и иммунитет слабый.
Эхо счастливой жизни
В советское время внимание к людям севера, оленеводам было особенным. Ради того, чтобы передать оленеводам спички, прилетал целый вертолет! Трудящийся человек восхвалялся, жить нам стало тогда легче. Выдавались различные премии, была даже 13-я зарплата. В какое-то время говорили, что Черский самый современный городок на планете. Все самое лучшее первым делом оказывалось на полках наших магазинов. Транспорт был самый разный. Было построено большое количество каменных домов. Все лучшие кадры страны приезжали работать и жить к нам. Открылись прямые рейсы в Москву, после этого мы и забыли, что такое Якутск, прямиком оказывались в столице страны. Кто бы не жил и не работал бы в таких условиях? В это время я работал на руководящей должности и видел, как люди стараются, работают не покладая сил.
В 90-х годах вся эта идиллия очень быстро закончилась. Если раньше у нас было 35 тыс. оленей, то сейчас осталось всего 14 тыс. Да и люди, быстро привыкшие к хорошему, начали много жаловаться. Вот, например, есть у человека запряженные олени, а ему буран подавай, у другого целое стадо оленей, а ему видите ли еды не хватает. Не осталось у нас уже людей, которые бы по зову сердца занимались оленеводством. Молодежь хочет беззаботной жизни.
К нам иной раз приходит уже протухшая еда, а цены космические. Очень много людей уехало, даже новые каменные дома стоят, зияя черными окнами. Поселок, в котором когда-то кипела жизнь, сейчас накрыла какая-то волна безысходности. Если бы были силы, я бы вернулся в тундру. К сожалению, работая на руководящих должностях, я не успел воспитать наследников, которые бы продолжили дело наших предков.
Я борюсь за правду
Моя первая жена ушла из жизни после 30 лет совместной жизни. Со своей второй супругой мы живем вот уже 17 лет. Хоть она и ослепла, но всю работу по дому делает, занимается шитьем. Смотря на нее у меня появляются силы жить дальше.
В 65 км от Черского у меня есть охотничий участок, дом. Люблю охотиться, рыбачить. В мое отсутствие бывает, что забредает росомаха. Его называют старшей сестрой медведя. Ломает, крушит все, что видит. Знает, что в домике должна быть еда, за ним и приходит, ни перед чем не остановится, чтоб зайти во внутрь. Там очень много сохатых. Каждое лето рядом с моим участком живут лосиха с приплодом. В реке много разной рыбы. Я ловлю его для себя.
Пару лет назад я попал в одну незавидную ситуацию. В начале лета поехал на свой участок. На первое время взял с собой замороженную рыбу. И вот приехали инспектора рыбнадзора с проверкой. За 26 лет, что я там охотился и рыбачил, не получил ни одного штрафа. И что вы думаете, мне влепили штраф за несанкционированную рыбалку, и забрали с собой прошлогоднюю рыбу.
В скором времени на мое имя пришел огромный штраф. Но оставлять такое дело на произвол судьбы я не стал. Позвонил в Якутск в совет юкагиров, и с помощью депутата Ил Тумэн Елены Голомаревой смогли этот вопрос уладить. Штрафовать на 40 тыс. рублей старика, который и закон то не нарушил, это уж слишком.
Рожденный в тундре, я больше всего ценю свободу. Также восхваляю честный труд, ценю работящих людей. Если бы я переехал в город, то думаю давно бы уже лежал в земле. То, что я до сих пор нахожусь в своей родной стихии, питаюсь колымской рыбой, дышу тундровым воздухом продлевает мою жизнь. Хоть и громко не говорю, но до сих пор здоровье у меня крепкое.
Оксана Жиркова