В первое же мое дежурство в отделение поступила тяжелая пациентка с ковид-19, со сложными нарушениями со стороны мочевыделительной и сердечно-сосудистой систем, осложняющими течение беременности. У женщины были оперативные роды и после родоразрешения началось гипотоническое кровотечение. Последние тринадцать часов того дня мы провели в операционной.
Это вступление из беседы моего следующего собеседника – анестезиолога-реаниматолога Перинатального центра Якутской республиканской клинической больницы Александра Каратаева.
- Что Вы думаете о ковид-19, Александр Васильевич?
- Сначала казалось, что шум вокруг ковид несколько преувеличен. Я думал даже, что информационная волна страхов, рожденных пандемией, не соответствует реальной опасности, но когда впервые столкнулся сам с пациентами с ковид-19, то понял, что эта вирусная инфекция действительно нечто новое, то, с чем прежде сталкиваться не приходилось. Так что первая реакция была: «Неужели?». Всё то, что нам рассказали о ковид-19, подтвердило наши опасения. Стало ясно: вирус поражает различные органы и системы, находя в них уязвимые места. Всех клинических знаний, приобретенных до этого, не хватало. Хорошо, что у нас есть возможность проведения телемедицинских конференций с коллегами из центральных институтов и клинических центров, которые уже имели опыт работы с больными ковид-19.
- Реанимация и подключение к ИВЛ – это исключительная мера в случае с ковид?
- Подключение пациента к ИВЛ всегда было одной из сложных и дискутируемых тем в реаниматологии. К сегодняшнему дню через нас прошло немало пациентов с обширными поражениями легких, нуждающихся в респираторной поддержке по разным причинам. Искусственная вентиляция необходима в случаях нарушения газообмена, когда легкие не могут вдыхать достаточно кислорода и выдыхать образовавшийся в организме углекислый газ. В этом случае аппараты ИВЛ берут на себя функции дыхательной системы. Создавались и создаются критерии для протезирования функции дыхания. Не сомневаюсь, что по итогам интенсивной терапии больных с ковид-19 выйдут новые критерии и стандарты лечения, позволяющие наиболее рационально и эффективно проводить респираторную поддержку.
- Как Вы защищаете себя от ковид?
- Высокая заразность вируса вынуждает медиков защищать себя. Есть средства индивидуальной защиты, мы носим их в «красной» зоне. У меня сначала с непривычки болели ушные раковины, со временем научился правильно размещать резиновые лямки маски, респиратора, очков таким образом, чтобы перераспределить их давление равномерно. Впрочем, боязни заразиться не было с самой первой смены, хотя, конечно, есть определенные опасения, как и в любой другой медицинской специальности.
- Вы живете в изоляции?
- Да, чтобы оградить от эмоционального дискомфорта, опасности заразить близких, оперштаб по ковид-19 разместил нас, работающих в «красной» зоне, в гостиницах города. Ощущается некая нереальность происходящего от того, что, живя в одном городе со своей семьей, не имеешь возможности видеться со своими близкими. Надеюсь, человечество пройдет этот этап своего развития с минимальными последствиями для будущих поколений.
- Расскажите о своей специальности.
- Реанимация – это особенное отделение в структуре больницы. Одно из самых закрытых и неизвестных для широкого круга. До недавнего времени вход в отделение реанимации был закрыт для посещения родственниками, ухаживающего персонала, наверное, поэтому у пациентов, находящихся в палатах реанимации и интенсивной терапии, нередко возникает чувство уязвимости, одиночества, страха. Из-за этого больной в реанимации ведет себя так, как вел бы себя, попав в критическую ситуацию. Первыми, удар нетипичного поведения пациента, принимает на себя средний и младший персонал, поскольку большую часть манипуляций и ухода за больными осуществляют именно они. Нередко на фоне неприятия пациентом интенсивной терапии происходят медицинские конфликты. Поэтому персонал отделения реанимации должен уметь общаться с «трудными пациентами». Отдельная тема при лечении больных реанимационного профиля – это их родственники. Очень важно донести до них тактику ведения пациента, правильно обозначить зоны роста и сообщать информацию о достижении либо не достижении целевых точек и объяснить, почему так происходит. Это нужно для того, чтобы пациент понял, что все делается в интересах его здоровья и жизни.
- В Перинатальном центре своя специфика?
- Да, наши пациентки – беременные, родившие женщины и гинекологические больные, поэтому, в силу специфики, нам работается иначе, чем коллегам из соматических реанимаций. Радость материнства наших пациенток перевешивает их переживания из-за собственного здоровья, помогая нам вместе добиваться положительного результата в лечении и наоборот, тревога за жизнь и здоровье малыша создает немало барьеров для интенсивной терапии самой женщины.
- В чем особенность работы анестезиолога-реаниматолога?
- Я бы сказал, что работа реаниматолога отличается от работы врачей других специальностей своей аритмичностью. Реаниматолог должен быть готов оказать неотложную помощь в любое время, при этом занимаясь ведением реанимационных больных. Калькулировать микрограммы на единицу массы, площади в единицу времени, с ясным холодным умом анализировать энергопотери и баланс метаболитов в организме больного, к примеру, и быть готовым сорваться и бежать по первому зову на помощь в другие отделения, прихватив по пути экстренный чемодан и помощника – медсестру-анестезиста. Это умение – выиграть для больного «золотые секунды», а потом снова переключиться на сложный мир расчетов и аналитики. Всё это, на мой взгляд, отличает врача анестезиолога-реаниматолога от врачей других специальностей. Я по первой специальности подземный электрослесарь с полным рабочим днем под землей. До мединститута я работал в шахте «Сангарская». Профессия эта схожа со специальностью анестезиолога: ты обеспечиваешь бесперебойную работу бригады проходчиков и лавников, отвечая за выполнение плана всей смены.
- Интересная параллель!
- У меня есть еще и третья гражданская профессия, я – третейский судья в здравоохранении (досудебное урегулирование медицинских конфликтов).
- Неожиданно! Как-то удается применять во врачебной деятельности?
- Да, конечно, сначала, я специализировался по трудовому праву, потом прошёл обучение в институте постдипломного образования в Смоленске и почти полностью перешел на разрешение конфликтов. В медицине количество конфликтов, к сожалению, постоянно растет. Юридическая грамотность населения повышается, здравоохранение плавно переместилось из службы по охране здоровья в сферу медицинских услуг. Увеличивается уровень требований к медикам, перегруженность снижает внимание персонала к пациентам, встречаются междисциплинарные конфликты. Пока медиаторство – мое хобби, которое я охотно использую в личном общении и по просьбам коллег.
- Что, на Ваш взгляд, самое трудное в работе анестезиолога-реаниматолога?
- Самое трудное в работе – сделать правильный выбор. Прокрутить в голове несколько вариантов тактики интенсивной терапии и выбрать тот, который принесет максимальный эффект для пациента. При этом не навредить больному, который находится в критическом состоянии и буквально балансирует на грани жизни и смерти. Зачастую действовать приходится в рамках жесткого цейтнота. Ответственность за конечный результат заставляет тебя быть «самоедом». Умение переключаться между событиями – одно из важнейших качеств для анестезиолога-реаниматолога.
- Вам приходится часто видеть смерть…
- Да, и смерть пациента это самое тяжелое для реаниматолога. Бытует ошибочное мнение, что привыкнуть можно ко всему. Может быть, острота чувств и притупляется, но никакая профессиональная деградация не защищает от боли, когда сообщаешь родственникам о смерти пациента. Каждый раз проходишь через душевное опустошение. Не зря профессия анестезиолога-реаниматолога входит в тройку самых стрессоуязвимых профессий.
- Что помогает не перегореть на работе?
- Вы знаете, не перегореть на работе нам помогает другая работа. Часто анестезиологи-реаниматологи находят себе какую-то деятельность, которая помогает восстановиться ментально и дает возможность подойти к следующей рабочей смене максимально отдохнувшим. У кого-то хобби, у кого-то виртуальная компьютерная реальность, спорт, работа, не относящаяся к медицине, кто-то с головой уходит в заботу о близких.
- А у Вас?
- Мне помогает отвлечься от мыслей о работе моя семья. С большим удовольствием участвую в учебном процессе своего старшего сына, студента второго курса университета. Римское частное право, история и право зарубежных стран, риторика, сейчас у него идут самые интересные общеюридические дисциплины. С дочкой воспитываем собаку – нашу любимицу золотистого ретривера Шарлотту. Вдвоем принимали у нее роды, ухаживали за ее новорожденными щенятами. С младшим сыном мониторим мир музыки в интернете, предпочтения отдаем танцевальной музыке. Моя супруга – врач-эндокринолог, моя коллега. Сейчас, во время пандемии она работает в инфекционном отделении больницы. Мы женаты со студенческой скамьи, и она во всем меня поддерживает, что, несомненно, помогает мне в работе, мотивирует в самых сложных ситуациях.
- Спасибо, Александр Васильевич, что нашли время!
Беседовала Зоя ИГНАТЬЕВА