Эти письма в редакцию журнала “Күрүлгэн” (“Водопад”) передала Аина Михайловна Тимофеева, дочь народного поэта РС(Я) Михаила Елисеевича Тимофеева. За что ей низкий поклон.

Знаменательно, что в этом году отмечается 100-летие Мустая Карима, народного поэта Башкортостана, общественного и государственного деятеля. А в прошлом году отметили 100-летие Назара Наджми, также народного поэта Башкортостана.

И с ними дружили наши якутские писатели. Что их объединяло?

На мой взгляд, Наталья Харлампьева, народный поэт РС(Я), в статье “Созвездие друзей Семёна Данилова” дала на этот вопрос чёткий ответ.

“В 1983 году в Якутском книжном издательстве вышла книга воспоминаний о Семёне Петровиче Данилове.

Среди друзей Семёна Петровича особняком стоят поэты из национальных республик ‒ татарин Заки Нури, дагестанец Юсуп Хаппалаев, чуваш Мишши Юхма, калмык Давид Кугультинов, балкарец Кайсын Кулиев, башкир Мустай Карим...

Я думаю, что их всех объединяло просветительское начало ‒ они прокладывали пути своих литератур и выводили их на большую орбиту мировой культуры. Практически все они находились в равном положении: несли ответственность за сохранение самобытности, философского видения жизни своих народов и в то же время старались, чтобы литература их народов стала достоянием всех народов огромной страны.

Мустай Карим в своих воспоминаниях написал: «Когда твой друг жив, тебе кажется, что ты знаешь о нём много очень, почти всё. Потому что он весь тут, при тебе. В любую минуту можешь обратиться к нему, о чём угодно спросить его. Он ‒ твоя живая память. Как мало успел я спросить и узнать у Семёна Данилова за последние четверть века, когда мы тихо и верно дружили с ним!»”

Так вот эти письма Назара Наджми и Мустая Карима раскрывают нам бесценность простого человеческого общения. Бесценность тихой и верной дружбы. Она всем нам очень нужна. Каждому человеку, каждому народу. Без неё никак.

Ведь жизнь ‒ сложная штука. Недаром Мустай Карим написал такие слова: “Есть у каждого из нас одна жизнь, у которой нет вариантов. Мы вынуждены принимать её, как она есть”.

Да, мы вынуждены принимать жизнь, как она есть. Но при этом мы должны стараться, даже обязаны, сохранить свою человечность. А как быть человечным без живой памяти, без тихой и верной дружбы? Никак.

Письма Мустая Карима

10-VII-77

Дорогой Миша!

Ваш пакет принесли мне в больницу. Какую радость Вы мне доставили знали бы! Моя книга на якутском языке! Она издана с любовью.

Я бесконечно благодарен Вам за Ваш столь большой труд, главное, за Ваше доброе, сердечное отношение ко мне и к моей работе. Я скучаю по Якутии. Раз побыв там, оказывается, нельзя забыть её. Думаю о друзьях, о Вас. Как Вы живёте, как Ваше здоровье? Пусть в трудные минуты наши взаимные братские чувства помогут нам. Я всегда в добрых пожеланиях к Вам. Я очень люблю нашего мудрого, талантливого Сэмэна. Я хотел бы, чтобы его другие тоже любили как я. Вы большое достояние якутского народа. Эти слова я пишу Вам, потому что он мне написал о Вас тёплые слова. Наверное, Вы душевно близкие люди. А по моей книге Вы для меня два брата. Мои думы прошли через ваши сердца – умных и нежных.

Будьте мужественны, как всегда! Привет Вашему дому. Обнимаю Вас.

Мустай Карим

P.S. Моя болезнь проходящая ‒ ангина. С некоторыми последствиями. Уже проходит.

7-V-79

Дорогой брат мой Михаил Елисеевич!

Спасибо Вам за Ваше мудро-грустное письмо. Оно заставило меня в примерно в таком же состоянии духа, в котором Вы пребывали при написании его. В эти дни болел я, и поэтому был не очень весел.

Смутной тенью белая,

Плывёт.

“Плачь со мной!” –

Печально зовёт.

И не знает,

Что я наяву

Тоже плачу

И тоже зову.

Прежде всего, огромное спасибо за книгу. Она очень серьёзная, очень зрелая. Был безмерно рад за Вас, за поэзию. Очень много в этой книге того, что соприкасается с заветными высотами нашего ремесла. Когда поэт слышит рыдание лунного света, это уже высоко.

Статью о Семёне я написал. Она получилась довольно грустной. Её я опубликую в “Литературной России”.

Я был тронут Вашей оценкой моей работы последних лет. Вы – человек искренний, и мне очень дорого Ваше отношение. Я благодарю Вас за перевод “Воробья”. Она мне тоже дорога. Полностью разделяю Ваше удовлетворение тем, что во главе союза стал Софрон. Это, как и его брат – высокая инстанция порядочности, прежде всего.

Передайте привет хорошим людям. Не грустите по возможности. Есть у каждого из нас одна жизнь, у которой нет вариантов. Мы вынуждены принимать её, как она есть.

Крепко обнимаю Ваш Мустай Карим

Дорогой Миша!

Большое спасибо за письмо, за подарок.

Книга получилась хорошей и по виду, и по содержанию. Очень хорошо, что составил “Избранное”. Думаю, оно найдёт поддержку.

О Семёне написано, конечно, грустно. Ну, что же поделать. Статью послал в Якутск для книги о Семёне.

Обнимаю.

Мустай Карим.

26.9.79.

Письма Назара Наджми

Дорогой Михаил!

Большое тебе спасибо за поздравительное письмо. Я, например, не представляю без тебя наших якутских гостей, потому что ты и Софрон, как это я чувствую, относитесь ко мне искренно. А с тобой мы совсем единомышленники и по творчеству и по болезни. Я выписался из больницы перед Новым годом, пролежал два месяца на этот раз с язвой желудка, а вдобавок к этому в феврале прошлого года в больнице меня простудили до сих пор всё в груди свистит и временами доходит до удушья... ... хожу дома в валенках, ... начать ... не могу... (две строки расплылись ‒ Арчылан)

Миша, если с унтами трудно, ты особо не беспокойся, пускай олени сами живут на здоровье. А если, в крайнем случае, что-нибудь подвернётся, ради бога, дай телеграмму – я переведу деньги. Чувствую наложенным платежом у нас не получится.

В остальном, дорогой Миша, мои дела не мягкие: несмотря ни на что работаю. На 1972 год сдал книгу критических статей, вспоминаний и творческих портретов. Книга стихов на 1973 г. готова в объёме 3 листа. Всё это в нашем башкирском издательстве, но кое-что планируют и в Москве. В Москве очень плохо с переводами – мы же с тобой настоящие провинциальные, глубинные поэты очень редко бываем в Москве.

Сейчас работаем над драмой “Дуга с колокольчиками”, которую начал ещё тогда в Малеевке. Моя последняя книга “Снега идут” выдвинута на республиканскую премию им. Салавата. На премию им. Горького у нас скрещивались пути с Семёном Даниловым, я его поздравил с победой, а он, оказывается, в это время находился в Москве.

Обнимаю твой Назар

.../I-72.

Большое спасибо за перевод моих стихов и привет твоей супруге – судье твоих “мучений”.

Н.Н.

Дорогой Михаил!

Извини за опоздалый ответ – благодарю тебя за книгу. За твоё благородство хочу ответить тем же – вышлю книгу, где есть мои переводы твоих стихов. Вошли туда не все переводы  – сохранили соизмеренность – по 3 стиха, так составили у вас.

Я очень заработался. Заканчиваю книгу “Север-юг”. Написал стихи о Якутии, о Ямале. 21/VIII улетаю в Сахалин, Курилы в составе участников дней Советской литературы. Так что ты будешь западнее меня.

Я слышал, что Сахалин – это страна Саха – т.е. ваша страна.

Миша, надо мне уточнить, верно ли что якуты раньше были на юге, а потом ушли на север от преследований? Напиши мне об этом, пожалуйста.

В книгу “Север-юг” входит и поэма “Иблис” (“Демон”). Большая, в 1200 строк, поэма. Её напечатал татарский журнал “Казан утлары” (“Казанские огни”). Мои отношения с нашим журналом натянутые.

Меня выдвинули на горьковскую премию, но от этого ничего не выйдет – заранее спокоен. Вот все новости. Это письмо я пишу на даче, а в Уфе наши писатели встречают казахов, а у меня, в связи с поездкой в Сахалин нет времени. Готовлю 3 том “Сочинений”, надо сдать до отъезда.

Всего хорошего, Михаил.

Привет жене и детям.

Назар

1/VIII.77

Афанасий ГУРИНОВ-АРЧЫЛАН

Подготовила Мария САННИКОВА