В начале того интервью с якутским бездомным Максимом Голиковым я попросил, чтобы со мной связались те, кто может подтвердить или опровергнуть некоторые факты из его жизни. К счастью, со мной связался его родной брат и согласился все рассказать. С его разрешения я публикую наш разговор.
– Можно начать с самого начала. Так что из его рассказов – правда?
Правды там много, но не совсем. Помню, что он рассказал, будто родился на Украине – на самом деле он родился здесь, просто в раннем возрасте родители туда переехали. Поэтому, наверное, считает, что он оттуда.
В Оксфорде – да, он был. Еще в школе, когда он был в старших классах его действительно отправляли на стажировку. В то время он хорошо учился, окончил Таттинскую гимназию с серебряной медалью.
Насчет того, что он окончил школу в Питере – неправда. Максим поехал туда, когда поступил в Полярную академию. Правда, буквально через год с небольшим он бросил учебу, но прожил там порядка трех с половиной лет.
– То есть, то, что он прожил в Петербурге 14 лет – тоже неправда?
Да. Родители не знали, что он бросил учебу и продолжали высылать ему деньги. Он каждые полгода прилетал на родину и говорил, что у него все в норме. На самом деле, он где-то два года просто гулял. Вскоре родители начали что-то подозревать – сын стал становиться странным, больным каким-то. Они позвонили в институт и там сказали, что Максим уже два года у них не учится.
Он вернулся в село Ытык-Кюёль и устроился гаишником, пока пьяный не перевернул пару служебных машин. Уже тогда он знатно пил. Мы потом переехали всей семьей в Якутск. Здесь он тоже устроился в милицию вроде, но опять разбил пару машин.
Бухать он начал после того, как улетел в Питер. Наверное, там он почувствовал свободу. Он жил один в квартире, у него была своя машина и ему присылали денег. У него были все условия, но он просто загулял.
– В США, получается, он тоже не был? История с теннисом была самой странной.
В теннис он играет, но на начальном уровне. Когда я учился в шестом классе, он принес две теннисные ракетки и вытащил меня играть. Даже я его тогда обыграл, хотя впервые играл в теннис. Он свою ракетку разбил от злости, она до сих пор валяется где-то дома. Он, конечно, старался, но я точно могу сказать, что он не мог выиграть турнир. Тем более никаких призовых у него не могло быть.
Про США точно не могу сказать, но он мог там побывать. Во всяком случае, я могу в это поверить. Финансово Максим вполне мог себе это позволить. Помню, что он привез много оригинальных фильмов без перевода: «Один дома», про Майкла Джордана и другие кассеты. Такое вряд ли можно было достать в Питере в то время.
– Он действительно был женат?
Он был в гражданском браке, не официальном. Сын у него точно есть, да. Про дочь он ни разу не рассказывал, про это он врет, по-моему. Здесь точно у него не было ребенка.
– Как ты думаешь, почему он вообще врет?
Честно, не знаю. У него какая-то болезнь что ли, что он не может сказать правду. Это еще ладно. Был бы он просто бухарик и неудавшийся человек – фиг с ним. Дело в том, что он всеми силами спаивал маму, когда мы сюда переехали. Отец болеет и каждые полгода ложится в больницу. Когда это случалось, наступали тяжелые времена.
Сколько бы мы его не убеждали с сестрой, он все равно продолжал. Он ее и бил. Конечно, когда я подрос, за это ему от меня доставалось. Но когда я защищал маму, она защищала его. Он был ее любимчик.
Максим рассказывает, будто начал пить после ее смерти. Это ложь. Он даже на ее похороны не пришел, на могиле ни разу не был. Только мы с отцом ездим к ней вдвоем.
К тому же у нее не было рака легких, она страдала хронической обструктивной болезнью легких. Да, из-за сигарет, но это немного другое.
– Перед встречей ты мне написал, что вы много раз ему пытались помочь. Как именно?
Всегда пытались, но он все время уходил. Он устраивался даже в Министерство внешних связей – английский у него все-таки отличный. Должен был улететь работать в Москву, но забухал в день, когда нужно было подписать трудовой договор и пропал на месяц. И так каждый раз.
В какой-то момент он вообще обчистил дом. Мы пришли домой, а там ничего нет: ни техники, ни драгоценностей. Он все продал. С тех пор совсем пошел по наклонной – в конце-концов он стал пить даже не алкоголь, а муравьиный яд из аптек или что-то подобное.
– И все это время он жил в Мархе?
Он до прошлого года жил в Мархе. Еще говорит, что «ему не 20 лет», чтобы просить помощи. Он пришел к отцу, а он ему опять помог: восстановил документы, одел, помог найти работу. 2018 год он встретил дома. Но потом он снова пропал.
– Помнишь, каким он был раньше? Он же не всегда такой был?
В Питер он поехал с отличными рекомендациями и все в него верили. Был талантлив, умен и начитан. Играл на гитаре, пианино и на барабанах – мог сыграть что угодно практически на любом инструменте. Интересно, почему он про это не рассказал, но он на лыжах еще хорошо катался. В школе выигрывал республиканский чемпионат. Он был примером для подражания для всех нас.
Родители ему хорошо помогали. Все видели, что он может многого добиться, но видишь, как получилось. Английский, например, я начал изучать из-за него. Это он привил тягу. До сих можем поговорить с ним по-английски, если встретимся.
– Часто с ним встречаетесь?
Стабильно один или два раза в год. Хоть вижу, что он живой. Иногда общаемся. У нас же нет с ним какой-то кровной вражды, я просто зол из-за мамы.
Могу дать ему денег, хотя знаю, что он все пропьет. Это все-таки мой родной брат. Но остальным не советую этого делать. Ты дашь ему денег, а он просто купит водку. Ему только хуже от этого. Пускай он хотя бы эти деньги сначала заработает сам, а потом выпьет.
Проблема в том, что все его изначально воспринимают как парня, которому просто не повезло. Даже мне его бывает жалко, когда я с ним общаюсь. Но я знаю, каким он на самом деле может быть человеком.
– Как считаешь, в чем его главная ошибка? Когда он свернул не туда?
Возможно из-за взаимоотношений со сверстниками. Он всегда был одинок и у него был только один друг. Насколько я знаю, у него не ладились отношения в классе. Он всегда был каким-то чересчур правильным. Боялся выходить на улицу, вместо этого читал книги и играл на гитаре.
Проблема еще была в том, что он не говорил по-якутски. Если ты живешь в деревне и не говоришь по-якутски, то, конечно, тебе будет трудно. Его за это гнобили, возможно, из-за этого он и ослаб. Хотя его старший брат тоже не говорил, но у него все нормально.
Батя не знал про его ситуацию в классе. Максим еще тогда начал врать – мог убедить всех в семье, что он довольно крутой в школе. Отец-то не в курсе был, работал много. Возможно, если бы он рассказал, что его обижают, родители могли бы что-то придумать. А он делал вид, что все в порядке. И просто врал.
Источник: bezpyatkin