Про большинство из тех, кто входит в заслуживающие доверия списки наиболее состоятельных бизнесменов России, широкому читателю известно много меньше, чем, скажем, о звездах кинематографа, эстрады или спорта.
Нет, конечно же, их имена на слуху: в магазинах или в метро до нас долетают обрывки фраз типа «Купил бы квартиру побольше, но я же не Абрамович» или «Я не Прохоров, баскетбол люблю бесплатно». То есть некое представление о том или ином предпринимателе из вышеупомянутых списков существует. Но лишь самое общее и почерпнутое чаще всего не из самых достоверных и не из самых доброжелательных источников.
Впрочем, подобное положение вещей вряд ли смущает самих миллиардеров, не без оснований полагающих, что серьезный бизнес делается в тишине и не под софитами хроникеров. Мир, где создаются и вращаются крупные состояния – мир полузакрытый, и это, кажется, устаивает всех или почти всех. Кроме Петра Авена.
Председатель совета директоров банковской группы «Альфа-банк», профессор Высшей школы экономики, человек, занимающий 22-е место в рейтинге «200 богатейших бизнесменов России 2018» с состоянием, оцениваемым журналом «Forbes» в $5,1 миллиарда, Петр Олегович Авен прилагает максимум усилий для того, чтобы этот полузакрытый мир стал много более прозрачным. Его интервью и публицистические заметки, где он без малейшей утайки рассказывал о многих событиях бизнес-закулисья, становились праздником для читателя, и мгновенно разлетались на цитаты.
Такая откровенность поначалу вызывала критику в деловых кругах: дескать, народ и без того пребывает в раздраженном убеждении, что мы ограбили его и что должны как минимум признать этот факт и покаяться, а он еще и подливает масла в огонь… Но Авен упорно гнул свое. И, будто отвечая своим критикам, жестко писал в опубликованной в 2008 году журналом «Русский пионер» рецензии на роман Захара Прилепина «Санькя»: «Я и мои коллеги заработали свои капиталы честным трудом и нам не за что просить прощения у народа». Скрывать, соответственно, тоже нечего.
После того, как в 2013 году он (вместе с Альфредом Кохом) выпустил сборник интервью с ведущими политиками позапрошлого десятилетия «Революция Гайдара: история реформ 1990-х из первых рук», а в 2017-м – уже «в одиночку» написанную книгу «Время Березовского» (еще один сборник интервью, где с завидным даже для профессионального журналиста мастерством умудрился разговорить Анатолия Чубайса, Михаила Фридмана, Александра Волошина, Валентина Юмашева и многих других, обычно не слишком разговорчивых собеседников), стало ясно, что принцип «Люди должны знать, как все было» для Авена – краеугольный.
Задумавшись вслед за Авеном о том, что изменение общественных представлений о мире капитала и создание образа «миллиардера с человеческим лицом» – жизненно необходимая для современного и будущего бизнеса задача, критики постепенно смолкли или, как минимум, поутихли. Многие «списочники» стали куда более откровенно, чем прежде, рассказывать и о себе, и своем деле, и о невидимых досужему глазу механизмах большого бизнеса. Меняться не пришлось только Авену – он был таким и десять, и двадцать лет назад, да и раньше.
Петр Авен родился 16 марта 1955 года – в Москве, в семье математика (в будущем – профессора, а затем и члена-корреспондента Академии наук) Олега Ивановича Авена. Уместно упомянуть и деда – Ивана (Яна) Авена, в годы революции – латышского стрелка, в тридцатые – репрессированного. Можно предположить, что атмосфера некоторого вольнодумства, столь характерная для детей и внуков тех, кто попали под каток репрессий, окружала Петра с малых лет. Впрочем, опустим розовое детство, как говорил Остап Бендер. Окончив в 1972 году знаменитую физико-математическую школу №2 – питомник гениев, как называли её в Москве, – Авен поступает на экономический факультет МГУ, где получает диплом по специальности «экономическая кибернетика». Но из университетских стен не уходит: трудно отказаться от приглашения в аспирантуру, особенно если оно исходит от такого научного руководителя, как академик Станислав Шаталин.
Далее, если не вглядываться, пристальней – классическая биография начинающего ученого. Защита диссертации в 1980-м, работа во Всесоюзном НИИ системных исследований (ВНИИСИ), двухлетняя стажировка в Австрии…
Все, казалось бы, стандартно, если не знать о том, что именно Шаталин в годы перестройки возглавлял одну из ведущих научных групп, занимавшуюся поиском путей экономических реформ советской экономики. И о том, что поиск этот во многом базировался на изучении зарубежного опыта – как в странах соцлагеря, так и на Западе. И о том, что именно во время той работы состоялось знакомство с Егором Гайдаром, работавшим в одной комнате с Авеном. Чуть позже происходит взлёт на должность заместителя министра иностранных дел РСФСР. А затем, после распада Союза - назначение на пост министра внешних экономических связей в правительстве Гайдара.
Многие из тех, кто входил в 80-е в круг Шаталина, вспоминают о том, что предложенная Михаилом Горбачевым тема, тот самый поиск путей реформ советской экономики, вскоре привел молодых ученых к выводу, что «перестраивать неперестраиваемое» – дело зряшное: надо опираться на принципиально другие концепции и планы. Гайдар и Авен сходятся с питерским неформальным сообществом экономистов-реформаторов, лидером которых был Анатолий Чубайс. И столичная, и ленинградская группы жили, по сути, в двух непараллельных реальностях: будучи мобилизованными на работу в Комиссию Политбюро по совершенствованию управления народным хозяйством, они строили теорию реформ исходя из венгерского опыта 1968 года, но на многих официальных и неофициальных конференциях и семинарах, начали рассматривать иные, более радикальные варианты. А после того, как даже весьма и весьма умеренная «венгерская» программа была отвергнута партийным руководством, мысли о неизбежности перехода к рыночным формам экономики стали доминирующими.
Судьба правительства Гайдара, продержавшегося с ноября 1991-го до декабря 1992-го, общеизвестна: год «шоковой терапии» запустил процесс слома прежней системы и попыток (степень успешности которых до сих пор вызывает ожесточенные споры) построить новую экономику. Споров не вызывает только одно – реформы были жизненно необходимы, и многое из того, что было заложено Гайдаром, Чубайсом, Авеном и их единомышленниками не просто прижилось, но реально изменило положение дел в лучшую сторону. В худшую, как заметил сменивший Гайдара на премьерском посту Виктор Черномырдин, изменить их было нельзя.
Преодолев последний политический соблазн (в 1993 году ему предлагали баллотироваться в Государственную Думу от партии «Выбор России») Авен уходит в бизнес. Собственно, какой-то предпринимательский опыт у него был – так, после отставки правительства, он два месяца проработал советником Бориса Березовского. Кстати, в отличие от многих, Авен по сей день не боится называть его своим другом, хотя и высказывается о некоторых чертах былого партнера довольно жестко. Так, в интервью сетевому порталу «Медуза», опубликованном в декабре 2017 года, он говорит: «Борино представление о демократии как о разводке для лохов было очень глубоким. К сожалению, с этим же согласно абсолютное большинство наших сограждан».
Впрочем, вернемся в 1993-й, когда на свет появляется новая фирма: ФинПА – «Финансы Петра Авена», занявшаяся ликвидными долговыми обязательства государства. Эта ниша, к нескрываемому удивлению самого Петра Олеговича, была почти никем не занята. Дела пошли настолько успешно, что на Авена обратили внимание не только как на крупного государственного чиновника или видного экономиста, но и как на удачливого бизнесмена. И новосозданную должность Президента «Альфа-Банка» его глава Михаил Фридман предлагает именно Авену.
Успех сопутствовал Петру Олеговичу и здесь: он провел глубинную реструктуризацию, позволившую увеличить клиентскую базу банка в разы. Авторитет банка и оценка его надежности резко возрастает. Авен становится заместителем председателя правления «Альфы», членом совета директоров, наращивает собственный пакет акций.
За несколько лет развития Альфа-банка фокус деловой активности Авена естественным образом сместился. Интересно, что личное знакомство с Андреем Костиным, состоявшееся ещё в 1995ом году, достаточно быстро ознаменовалось своего сорта переделом рынка, а точнее, возвращением государства на утраченные в постперестроечные годы позиции. Назначенный осенью 1996го года руководителем ВЭБ, Костин решительно перевёл обслуживание государственных долгов в государственный же банк.
В отличие от многих иных структур, пытавшихся строить свой бизнес исключительно на государственных финансовых потоках, руководимый Авеном Альфа-банк не стал лезть в чувствительную, околополитическую сферу и сосредоточился на чистой коммерции. Время доказало правильность этого стратегического выбора.
В январе 2001 года журнал «Профиль» напишет: «Один из виднейших политиков начала 90-х - и бизнесмен, утверждающий, что он от политики принципиально далек. Скромный, редкостно интеллигентный на вид – и грозный в гневе, а то и способный откровенно нахамить. Расчетливый – и взрывной, жизнерадостно-спортивный – и склонный к депрессиям. Типичный либерал-интеллигент – и предельно жесткий руководитель. Петр Олегович – замечательный пример устойчивости и приспособляемости. Он едва ли не первым выучился сочетать интеллект и напор, расчет и риск, романтизм и цинизм»…
Эта статья может показаться классическим изложением истории успеха. Но какой объем работы возлагал на свои плечи Авен, какие подводные камни ему приходилось преодолевать, с какими могущественными недоброжелателями сталкиваться – это подразумевается само собой, а о подробностях можно только догадываться.
«Мне вот приснился сон про то, что я лечу в самолете и разбиваюсь, - рассказывал Авен в интервью журналу «Медведь» в октябре 2012-го. – Очень конкретно. И я пережил пять ужасных минут: готовился к тому, что самолет упадет, меня начало колбасить… Страшно было, но я долго не просыпался. Мне пятьдесят четыре года, я прожил большую жизнь. Я сделал рубль конвертируемым. Никто этого не помнит, и не будет помнить, но сделал это - я. Вместе со своими друзьями и коллегами. И я сделал свободной внешнюю торговлю - своей рукой написал указ Ельцина и провел его в жизнь. А раньше была наука, потом - бизнес, лучший частный банк в стране, в становлении которого я участвовал. Дети. Жена, родители, друзья, которым я, надеюсь, доставлял приятные минуты… Я себя реализовал. И вот я разбиваюсь на самолете - ну да... Но я сделал все, что мог!».
Андрей СТАРКОВ
Фото: 24СМИ