Деян Суджич: Как Сталин перестроил Москву на свой лад

Деян Суджич (Deyan Sudjic) является директором Лондонского Музея Дизайна. Это отрывок из книги «Представьте себе Москву: Архитектура, Пропаганда, Революция (Imagine Moscow: Architecture, Propaganda, Revolution)».

Когда вы смотрите на столичные города Европы, вы видите физическое воплощение тех идей, благодаря которым они появились.

Сегодняшний Лондон - это плод непредвиденных последствий. Он, как город, продиктован рыночной экономикой, искаженной требованиями политиков. Они пытались перенести обеспечение благами цивилизации на плечи частных финансовых структур.

Исторический центр Парижа построен для Наполеона III бароном Османном в попытке создать имидж имперской столицы, хотя и недостаточно успешный. Этого имиджа не хватило, чтобы предотвратить Парижскую Коммуну или прусское вторжение в 1870 году.

История Москвы очень разная. Со своим Кремлем, сердцем столицы, у Москвы сохранилась структура, завещанная средневековым самодержавием. С 1917 года Москва являлась предметом согласованных усилий для того, чтобы сделать ее столицей не только России или Советского Союза, но и нового мирового порядка. Столица, сформировавшаяся под влиянием не рынка, ее породили идеи о том, каким должен быть город.

Отказ от традиций

В то время, когда Алексеевский монастырь был построен на заливном лугу недалеко от Кремлевской стены в 1347 году, Москва была городом, за который продолжали биться и поляки, и литовцы и русские. Город к тому времени просуществовал всего лишь пару веков, и были еще живы воспоминания о татарах, которые сожгли город дотла. В течение семи веков на этом конкретном куске земли происходили события важные, в сущности, не только для Москвы, но и всей России.

Остатки монастыря были разрушены для того, чтобы освободить место для Храма Христа Спасителя, крупнейшей православной церкви в мире, строительство которой было оплачено средствами, собранными по копейке у русских крестьян по всей России в честь национального освобождения от войск Наполеона.

Царь Александр I поручил Александру Витбергу спроектировать собор такого масштаба и величия, который бы отражал стремление России стать великим и мощным государством. С куполом высотой более 750 футов он был бы в два раза больше Ватикана. Но были сомнения относительно его осуществимости.

После того, как Витберг был обвинен в растрате и сослан в Сибирь, преемник Александра Николай I передал проект другому архитектору, Константину Тону, который переработал его в более традиционном русском стиле и в более скромных масштабах.

Тем не менее, 360 футов высоты верхней точки креста на его самом большом куполе все равно делали его таким же высоким, как и собор Св.Павла в Лондоне. Когда строительство было окончательно завершено, Чайковский написал увертюру «1812 год» в ознаменование этого события.

Считалось, что свеча, зажженная на одном из его алтарей, приносит удачу, при условии, если вы донесете ее домой не задув. Пасхальные богослужения привлекали тысячи прихожан к этому огромному сооружению из белого мрамора.

Сталин взорвал церковь в 1931 году. У него было твердое намерение переделать центр Москвы, и ему нужна была территория под строительство Дворца Советов, символа его режима.

Новое видение

Под руководством Вячеслава Молотова, близкого политического союзника Сталина, был организован конкурс для того, чтобы выбрать архитектора. Кратко эта задача излагалась так – «создать монументальное строение, выдающееся в своем архитектурном выражении», согласно майскому выпуску «Архитектуры СССР» от мая 1940 года.

Люди Молотова рыскали по миру в поиске подходящих кандидатов. Уолтер Гропиус и Ханс Полезиг, всего два года назад бывшие конкурентами борьбе за возможность построить Рейхсбанк Гитлера, приняли участие вместе с Эрихом Мендельсоном, Огюстом Перре, Ле Корбюзье, Наумом Габо и тремя советскими архитектурными бюро.

В конечном итоге победителем после нескольких туров стал Борис Иофан, архитектор из Украины с очень хорошими связями, которому еще не исполнилось и сорока лет.

После учебы в Одессе, Иофан провел десять лет в Риме, работая в мастерской Армандо Брасини, человека, который был близок к Муссолини, и работал в Ливии и над перепланировкой Рима.

Судя по его дизайну, который зиждился на том, что называлось «гениальностью» Сталина, этот Дворец Советов должен был быть столь же высоким, как Эмпайр Стейт Билдинг, увенчанный ликом Ленина, и указывающим на Кремль, затмевая Статую Свободы.

Храм Христа Спасителя в Москве в 1925 году.

Объект бы достигал высоты в 500 метров (1640 футов), а его масштаб не имел бы прецедента в истории.

Сталин попросил финалистов объединить «лучшее из прошлого с современными технологиями», согласно майскому выпуску «Архитектуры СССР» 1940 года.

С этой целью Иофан объединился с официально утвержденными архитекторами Владимиром Щуко и Владимиром Гельфрейхом для создания проекта. Но именно Иофану Сталин поручил перестроить Москву по своему образу и подобию.

Живя в Доме на Набережной, вальяжном городе в городе, который он построил для партийной элиты, Иофан мог наблюдать подрыв церкви динамитом из окна своей квартиры. Возможно, он много раз наблюдал, как НКВД-шники (Народный Комиссариат Внутренних Дел) забирали несчастных жителей дома в ночное время во время чисток. Оставшиеся в живых затем интересовались у швейцаров – кого нынче забрали?

Оправдывая разрушение церкви, Иофан утверждал, что она была «огромной и громоздкой, похожей на торт или самовар... которая символизировала власть и вкус правителей старой Москвы».

Возникающие проблемы

Те люди, в которых было еще достаточно бесстрашия, сердито выражали свое недовольство, бросая вызов решимости Сталина уничтожить все следы прошлого. Несколько священников, которые пытались спасти реликвии, были расстреляны, а два техника, которые отказались участвовать в подрыве остатков церкви, были отправлены в ГУЛАГ. Памяти о жертвах русского народа для победы над оккупантом из Западной Европы, не было в повестке дня.

Уничтожив Храм Христа Спасителя, лидеры новой Москвы в 1935 году начали строительство замены.

«Почему президиум поднят не так высоко над залом?» требовал Сталин, судя по «Архитектуре СССР». «Он должен быть выше. Никаких люстр, освещение должно быть за счет отраженного света».

Главный зал был увеличен до 21 000 мест, под куполом высотой 380 футов. Он был окружен шестью небольшими залами, каждый из которых тематически выражал раздел присяги из шести частей, которую Сталин дал, становясь преемником Ленина, включая Зал Сталинской Конституции, Зал Строительства Социализма, а также Музей Мировой Революции.

Башня была спроектирована в классическом стиле из трех смежных частей. Основанием должны были служить предшественники социализма, стержнем башни были Маркс и Энгельс; и все, конечно, должно было быть увенчано образом Ленина. Кончики его пальцев длиной 20 футов терялись бы в облаках и не были бы видны в течение многих дней в году.

Однако Советский Союз не обладал навыками построения такого рода сооружений. Хроники о трудном строительстве первоначальной базилики, которую преследовали наводнения, вызванные высоким уровнем грунтовых вод и давлением со стороны реки, были проигнорированы запуганными сталинскими экспертами.

Сначала казалось, что все идет хорошо. Основания для дворца были вырыты к концу 1938 года, и началась работа по стальным конструкциям. Очистка всего участка привела бы к разрушению Музея имени Пушкина, который должны были разместить на огромные ролики и сместить его с дороги, что было полностью подготовлено Политбюро.

Иосиф Сталин с Владимиром Лениным в Горьком, СССР (ныне Нижний Новгород, Россия) в 1922 году.

К 1939 году было объявлено о закрытии дорог, необходимых для подготовки к перемещению музея. Но местность становилась все более заболоченной, и ничто из того, что пытался сделать Иофан, не решило проблему. Опорные стены были обработаны смолой и обмурованы надгробными плитами, но ни одна из них не останавливала подъем воды надолго.

Многие гораздо более могущественные люди были казнены как саботажники за гораздо менее заметные неудачи, но Иофан, очевидно, имея особый контакт со Сталиным, избежал ГУЛАГа и Лубянки. Ему поручили строить советский павильон на Всемирной ярмарке в Нью-Йорке в 1939 году.

Сам процесс строительства был так же важен для Сталина, как и конечный продукт. Витрины московских магазинов в 1930-х и 1940-х годах не могли предложить многого из того, что касалось еды, не говоря уже о товарах народного потребления. Но они были напичканы изображениями, показывающими Дворец Советов в таком сказочноподобном стиле, который нравился во времена Сталина.

Диктатор изображал сам себя как источник всего этого великолепия, как творческий гений, между делом инфантилизируя весь Советский Союз. «Архитектура СССР» за май 1940 года посвятила двенадцать страниц Иофану, напечатав его фотографию рядом с фотографией последней версии Дворца Советов, со страницами, воспроизведенными из его фотоальбома, который был полон его акварельных зарисовок с Пантеона и римского амфитеатра в Сиракузах.

Он был назван мастером советской архитектуры, и в материале описывается преобразование конференц-зала от первоначального дизайна 1932 года до его окончательного воплощения. В первой версии три концентрических барабана окружают купол. Из них вырастают классические крылья в форме двойных полумесяцев, затем следует бесконечный ряд гигантских коринфских колонн, примыкающих к входу. После всего следует башня и еще более колоссальная статуя Ленина.

После Сталина

Только немецкое вторжение 1941 года прекратило работу. Структурная сталь дворца, к этому времени достигшая высоты одиннадцатого этажа, была демонтирована для использования в военных целях; Иофан и его шаблоны были перевезены в новую студию на восточной стороне Урала.

После войны Иофан вернулся в свою квартиру и продолжил работу над проектом, предложив Сталину ряд вариантов для его завершения, ни один из которых не был принят.

Вместо этого Сталин принял решение приступить к другому проекту по трансформации Москвы, построив кольцо высотных башен, которые напоминали некоторые предложения конструктивистов 1920-х годов, но с использованием совершенно другого архитектурного языка, заимствованного у Иофана, из его проекта для Дворца Советов.

Проект по строительству восьми высоток был объявлен в 1947 году. Крупнейшей из этих высоток является Московский государственный университет, разработанный Львом Рудневым. Наряду с гостиницей «Украина», Министерством иностранных дел, гостиницей «Ленинградская» и тремя другими башнями, проект был завершен к 1952 году.

После смерти Сталина Хрущев осудил преступления своего предшественника на закрытом заседании Коммунистической партии Советского Союза. Он превратил остатки от строительства дворца в самый большой бассейн в городе, идеальный круг диаметром 100 метров (328 футов), представляющий менее единовластную, но более популистскую версию советской системы.

Из своей квартиры, становившейся все более убогой, Иофан снова мог смотреть на место сноса. Однако на этот раз рушился проект, из-за которого он поступился своими принципами, пожертвовав ради диктатора двадцатого века, руки которого были в еще большей крови, чем у Гитлера. Иофан умер в 1979 году.

У Советского Союза оставалось еще тринадцать лет. В последние годы Советского Союза бассейн закрылся, воду слили. Еще до краха старой системы государство разрешило восстанавливать церковь на этом же участке земли.

Первый постсоветский мэр Москвы Юрий Лужков разрушил бассейн и начал строить копию того, что Сталин уничтожил ради одного из первых и самых заметных проектов своего 18-летнего правления.

Москва сегодня

Выйдя из московской станции метро «Кропоткинская» сегодня, вы проходите мимо праздношатающихся людей, пьющих пиво в кафе. Вы поворачиваете и… перед вами видение, такое ослепительное, что затмевает все. Пять золотых куполов Базилики Христа Спасителя сверкают на солнце так, что больно глазам, а патина, кажется, отдает ярким оттенком бирюзы.

Бронзовый рельефный фриз фигур идет по внешней стороне, изображая картины из истории России. Воины хватаются за свои копья, а бородатые священники размахивают Словом Божьим, держа над головой металлические скрижали, также как цифровые камеры, поднятые туристами.

Базилика защищена металлическим забором и окружена сложными чугунными ламповыми столбами, каменными балюстрадами и бесконечными ступенями лестниц. Она расположилась на поясе из гранита известкового цвета с серым основанием из граненого камня. Приблизившись, вы обнаружите, что под поверхностью находится подземный комплекс из пандусов, дорог и подземных автостоянок, и все это сверкающее навороченное роскошество превращается в истинную галлюцинацию.

Это копия церкви, которую разрушил Сталин. Бронзовые двери, скульптуры, надписи, яркие цветники, фонарные столбы и резной камень – все это работа мастеров конца двадцатого века. Это то, что напоминает гиперреалистичные скульптурные изображения Джеффа Кунса (Jeff Koons).

Новая церковь, как и мемориал Петру Великому через реку, является произведением бывшего мэра Москвы Юрия Лужкова и скульптора Зураба Церетели. Борис Ельцин сам заложил фундамент, и отпевали его в завершенной церкви, когда он умер. Это та церковь, в которой 5 девушек из группы «Pussy Riot» сняли свой 40-секундный протест против связей православной церкви с режимом Путина.

Несколько лет назад мне дали посетить квартиру Иофана в Доме на Набережной. Из окна спальни я посмотрел на восстановленные купола Христа Спасителя. Комната находилась в запущенном состоянии в течение многих десятилетий. Пластиковая душевая занавеска была накинута поверх ящиков с бумагами архитектора, но это мало защищало их от пыли, которая шла из кухни, где рабочие проводили ремонт.

Под столом стоял гипсовый макет статуи Ленина для Дворца Советов. В одной коробке я обнаружил пачки конвертов с черными краями. Я открыл один из них, там была телеграмма от Сталина. В ней говорилось о том, что прошение Иофана об освобождении одного из его помощников от участия в войне против немцев, чтобы он смог присоединиться к эвакуированной архитектурной студии за Уралом, удовлетворено.

Были старинные фотоальбомы. Одна из фотографий запечатлела рукопожатие Иофана с Фрэнком Ллойдом Райтом, когда они совершали экскурсию по советскому павильону, спроектированному Иофаном для Нью-Йоркской Всемирной Ярмарки 1939 года; неуместная дань уважения пролетарской революции в Куинсе.

Хаос из книг и бумаг, медалей и древних электроприборов давал ощущение, что это были остатки всей системы. Впрочем, так оно и есть.