Фильм «Царь-птица» — кино о болезненной смене культурных циклов, о конфликте архаики и модерна, о ценностях традиционной культуры, дававшей человеку возможность жить в согласии с миром природы.
В стародавние времена якуты избегали произносить названия священных для них существ. Об орле говорили иносказательно – тойон кыыл, «господин диких птиц». Орла почитали, его боялись. Авторы фильма «Тойон кыыл» заветное сочетание слов предпочли перевести иначе – «Царь-птица».
Суеверные старики прикормили залетного орла, а потом с почестями похоронили его тушку. Якутской публике эта история известна в трактовке прозаика Василия Яковлева. Его рассказ «Со мною состарившаяся лиственница», стал основой для сценария фильма. Написан во второй половине двадцатого века, входит в программу национальных школ. По внутренней логике – типичный советский сюжет о сшибке «старого» с «новым». Действие происходит в начале 1930 гг. Носителям традиционной культуры, увязшим в своих архаических предрассудках, противопоставлены вестники «новой жизни», поборники прогресса и модернизации – юные комсомольцы. Любопытно, что советский рассказ, основан на старинных преданиях, в которых, по всей вероятности, отразился реальный случай.
Традиционные представления якутов об орле отличала определенная двойственность. В его появлении у человеческого жилья видели угрозу житейскому распорядку (явился, чтобы наказать за какой-то проступок). Согласно другим воззрениям, «господин диких птиц» прилетал к людям, когда ощущал приближение смерти, хозяевам следовало кормить, а потом похоронить гостя. Убийство орла считалось тяжким проступком, который влек за собой неминуемое возмездие, охотника или его домочадцев настигали несчастья.
Авторы «Царь-птицы» обращаются жанру камерной драмы. Внимание сосредоточено на взаимодействии трех персонажей – старика, старухи и своевольного беркута. Хозяева поначалу боятся залетного гостя, но постепенно свыкаются с ситуацией. Не пытаясь одомашнить дикую птицу, старики выстраивают с ней особые, добрососедские отношения. Как с равным партнером, сопоставимым по статусу существом. Когда морозы крепчают, орел поселяется в протопленном балагане (якутском жилище), делит пространство с людьми.
Изобразительное решение фильма строится на контрасте интерьера и экстерьера: тесноты балагана и просторов аласа , полумрака (внутри) и яркого «снежного» света (вовне), портретов и панорам. Есть кадры, снятые с точки зрения птицы – взирающей на земные дела с высоты, из поднебесья.
Немноголюдная драма на удивление многослойна, авторам удается создать целостный образ традиционной культуры народа саха.
Реконструированы приметы ушедшего быта, осмыслена практика выживания малой семьи в экстремальных условиях (на километры окрест – ни души), воссоздан старинный способ хозяйствования: специфические приемы охоты, рыбалки, ухода за скотом.
Представлено в фильме и якутское «двоеверие» — прихотливое соединение язычества и христианства, веры в духов с элементами православия. Хозяин дома – как положено — совершает обряд кормления духа огня. Когда появление беркута нарушает привычный старикам обиход, из дальнего ящика извлекают икону, припрятанную до поры: не помешает людям заступничество святых. Для толкования воли небесных божеств-айыы призывают камлать шамана — только он может дать ответ на вопрос для чего «господин диких птиц» был послан в уединенный алас, к человеческому жилищу. Мертвого беркута, как требует древний обычай, хоронят, завернув в бересту. А над холмиком ставят простой деревянный крест – будто усопшему православному человеку.
В соседней могилке покоится сын стариков Уйбан (Иван), скончавшийся малолетним. Драматургический троп «меняет оптику» восприятия — за архетипами традиционной культуры проступает суровая доля конкретных людей. Старики в одиночестве доживают свой век, потому что у них не осталось наследников, а значит, не будет потомков, родовая линия пресеклась.
Священную птицу — из озорства – застрелили задорные комсомольцы. Примечательно, что это не чужаки, один из ребят – дальний родич старухи. Молодежь тридцатых годов – трагическое поколение, прореженное сталинскими чистками и кровавыми битвами Второй мировой. Контекст советской истории превращает миф о «проклятье орла», которое настигает его убийц, из локального суеверия в пугающую метафору. На дерзостных реформаторах лежит бремя вины за разрушение векового уклада. Но именно эти энтузиасты искореняли неотвязные хвори якутов (трахому, туберкулез), формировали азы современной – бытовой и духовной — культуры народа саха. Теперь они сами вошли в категорию «почитаемых предков».
«Царь-птица» — «хорошо сделанное кино», именно «качество сборки» отличает его от основного массива якутских картин. Те забавляют любознательных синефилов симпатичными шероховатостями, обаянием примитива. Деликатная режиссура Эдуарда Новикова, точная драматургия Семена Ермолаева, чуткая камера Семена Аманатова делают их работу фильмом-событием, этапным произведением регионального кинематографа. В домашнем прокате прибыль приносят фильмы массовых жанров – неконвертируемые вне пределов республики. Фестивальной аудиторией в России и за рубежом востребовано другое кино – «простые истории обычных людей», камерные драмы со скромным бюджетом. Такие картины, как «Царь-птица» или «Костер на ветру» открывают внешнему миру мудрость и красоту самобытной якутской культуры.
Источник: yakutmovie.ru
Автор: Сергей Анашкин